11-05-2016

За 10 лет работы в России Дитрих Меллер обрусел или как минимум свободно выучил русский язык – интервью «Ведомостям» он дает на русском. По словам Меллера, предприятия Siemens не испытывают проблем из-за санкций и вписались в концепцию импортозамещения – 40% того, что компания продает в России, она здесь же и производит. У президента Siemens в России нет ностальгии по «райским годам», когда российская экономика росла на дорогой нефти: была хорошая конъюнктура, но плохое законодательство. Сейчас условия для бизнеса он считает нормальными, хотя в кризис и стало немного сложнее.

Самая известная у нас продукция Siemens – скоростные «Сапсаны» и «Ласточки» на железных дорогах и турбины на электростанциях. За турбины Меллер не беспокоится – спрос на них есть и будет. Но на железной дороге компанию могут потеснить китайцы – с ними, а не с давним немецким партнером РЖД ведет переговоры о поставках электропоездов для высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва – Казань. Siemens не сдается, готов к трехстороннему сотрудничеству, предлагает инновационный «Сапсан-2» и 2 млрд евро инвестиций от организованного под ВСМ консорциума с Deutsche Bahn, Strabag, Vossloh и другими именитыми немецкими компаниями. Меллер намерен продолжать 160-летнюю историю концерна в России – он убежден, что для Германии это не просто рынок сбыта, а стратегическое направление для развития.

– Производство медицинского оборудования – это тот сегмент, где правительство особо уделило внимание вопросу импортозамещения. Вы ощутили на себе эту тенденцию?

– Siemens преимущественно работает в области оборудования, которое не производится в России, – томографы, диагностическое оборудование. На нас достаточно сильное влияние оказала девальвация рубля. Бюджет медицинских учреждений в лучшем случае остался на прежнем уровне, соответственно, они могут купить ровно половину того, что могли позволить себе раньше. В этой области сокращение продаж существенное. Но есть, например, сегменты, где мы активно развиваемся. Мы поставили довольно много оборудования перед выборами в 2012 г. по федеральным программам. А сейчас стоит задача обучения и переподготовки персонала, чтобы клиники могли эффективно пользоваться этим оборудованием. Достаточно хорошо сейчас развивается сегмент частной медицины.

– А есть возможность создать здесь производство? Вы думали об этом?

– Этот бизнес-кейс, к сожалению, пока не получился успешным. У Siemens есть два завода по производству томографов в мире. Они производят 2500 или 3000 в год. А потребность в России – 100 в лучшем случае, сейчас же 50 штук. У такого завода не будет окупаемости. Мы несколько раз обдумывали и обсуждали возможность локализации производства медицинского оборудования, но это сложно.

– Как отразился кризис на работе Siemens в России? Сказались ли санкции?

– Глобальный бизнес Siemens сейчас в неплохой ситуации – компания чувствует себя финансово устойчиво: растем, занимаемся инновациями. Что касается России – конечно, сейчас российская экономика переживает кризис, и я не могу сказать, что это не отражается на нашем бизнесе. Мы ощущаем некоторое снижение продаж – и, главным образом, не из-за санкций, а из-за общей экономической ситуации. Меньше инвестиций, меньше бюджеты. Siemens по всем своим направлениям – энергетике, транспорту, промышленности – это инфраструктурная компания, которая как раз работает на инвестициях.

Если говорить о санкциях, то Siemens в любой стране уважает приоритеты политики, но должен отметить, что ни один контракт, ни одна поставка из-за санкций не пострадала, мы выполнили все заказы. Теперь мы очень тщательно проверяем любую сделку, что повлекло за собой создание новых рабочих мест в центральных департаментах (смеется).

Другое дело, мы ощущаем, что финансовые санкции влияют на наших клиентов. Финансировать крупные инфраструктурные проекты стало сложно. Это сказывается и на нашем бизнесе. Однако повторюсь, что сложности из-за санкций в сравнении с общей экономической ситуацией – небольшая часть проблемы.

Плюсы и минусы импортозамещения

– Изменилась ли пропорция между импортом оборудования и услуг Siemens и продажами локальной продукции?

– Мы большой разницы [относительно продаж] не делаем между глобальным и локальным бизнесом. Производство в России – это важно. Пропорции отличаются в зависимости от направления. Сегодня доля бизнеса Siemens, которая приходится на локальное производство, – около 40% с дальнейшей тенденцией к росту.

– Эта доля уже начала расти?

– Да, и дело не только в импортозамещении. Тут, во-первых, есть экономическая необходимость – импорт из-за девальвации рубля дорожает, а производство в России становится более конкурентоспособным. Но есть и другие факторы: для такой большой компании, как РЖД, не годится производить подвижной состав за границей – это далеко. Импортозамещение – это не изобретение 2014 или 2015 гг. Глобальный Siemens всегда старается быть частью локальной экономики. И это видно из истории компании. Мы присутствуем в России больше 160 лет, и мы уже занимались импортозамещением в XIX в. Siemens построил тут большие заводы. Такие заводы, как «Электросила», «Севкабель» и др., вышли из предприятий, основанных Siemens более 100 лет назад. К сожалению, локальное производство завершилось в 1916 г. национализацией заводов во время Первой мировой войны – как предприятий внешнего врага. Если говорить о недавней истории, мы за пять лет инвестировали 1 млрд евро в России, создали восемь локальных производств – и сейчас эти инвестиции окупаются. Местная продукция меньше зависит от кризисных явлений, она более конкурентоспособна.

– Импортозамещение как способ развития экономики может быть эффективно? Есть опасения, что экономика отстанет. Пока мы будем нагонять существующие технологии, мы не успеем за их развитием.

– Глобальный бизнес всегда против любых ограничений. В разных странах разные виды протекционизма. Понятно, если государство настаивает на локальном производстве, в том числе и для создания рабочих мест. Но в мире любые неизолированные экономики живут на обмене технологиями, знаниями, ноу-хау. Я лично думаю, что, хотя в импортозамещении есть экономическая необходимость и временно оно, скорее всего, поможет, потенциально любое ограничение конкуренции не полезно. Любое ограничение здорового соревнования за лучшее решение замедлит темпы инноваций. Находясь на изолированном острове, быть впереди по инновациям в глобальном масштабе – это сложно.

– А вы ощутили на себе ограничение конкуренции? Заказчики продукции отдают предпочтение местным производителям?

– Мы ощущаем такие тенденции. Местные производители имеют по результатам тендеров дополнительные льготы. Но от этого у нас есть и плюсы – например, наш трансформаторный завод в Воронеже не так давно получил заказ именно как локальный производитель. Если предложения конкурентов на одном уровне, тогда, конечно, клиент выберет локальный продукт. Для нас это в экономическом плане важно сейчас. Поэтому турбины нашего завода, который мы запустили с «Силовыми машинами» под Санкт-Петербургом, более конкурентоспособны [по цене] в сравнении с импортными.

– Скажите, планы глобального Siemens сократить более 7000 сотрудников по всему миру сказались на российском подразделении?

– Знаете, Siemens – это такой огромный механизм: около 350 000 человек, 200 стран мира. Постоянно идет оптимизация, тем более что мир очень волатильный. Кризис сегодня, я бы сказал, в 30–40 странах мира. Не говоря уже о таких серьезных проблемах, как в Сирии и Ливии. В Siemens определенная оптимизация была объявлена для одного из подразделений и особенно затронет Германию. Больших сокращений в России пока нет.

Источник: http://www.vedomosti.ru/business/characters/2016/04/26/639206-meller